Все и побыстрее - Страница 6

Верхняя часть его лица была гладкой. Широкие брови и бездонные голубые глаза, похожие на глаза Кристал, свидетельствовали о том, что некогда он был красивым мужчиной. Однако нижняя часть лица с безвольным подбородком и капризным ртом обвисла от постоянного пьянства.

— Вы что, хотите нарваться на неприятности! — кричал он.

— Папа, позволь нам войти, — попросила Кристал, — мы тебе сейчас все объясним.

— Как вы оказались в этом роскошном американском автомобиле?

Кристал вздернула подбородок.

— Он принадлежит дяде Гидеону.

— Этому выскочке! Что у вас с ним общего?

— Ты посоветовал нам навестить его.

Ленглей с удивлением посмотрел на дочь.

— Я? Ах да, чтобы выразить соболезнование по поводу смерти вашей тетки. Но я не разрешал вам пользоваться его собственностью. — Высокий голос Ленглея гулко отдавался на лестнице.

Гонора втолкнула отца в квартиру, и Кристал захлопнула входную дверь.

Все трое стояли в узком коридоре. Дверь в комнату отца была приоткрыта. В дверном проеме виднелись большая двуспальная кровать в стиле эпохи королевы Анны и ночной столик на высоких ножках, на котором стояли початая бутылка виски и стакан.

— А где моя маленькая сиротка? Может, она уже занимается проституцией? Джоселин! Джосс!

— А разве она не дома?

— Джо…о…селин! — продолжал звать Ленглей.

Дверь справа открылась. На пороге стояла маленькая худенькая девочка, одетая в поношенную форму английской школьницы. Обеими руками она прижимала к плоской груди раскрытую книгу. Волосы девочки были гладко зачесаны назад и заплетены в косу; бледное худенькое личико с полными слез голубыми глазами почти закрывали большие очки с толстыми линзами, передние зубы девочки слегка выдавались вперед. Джоселин Силвандер, на редкость домашний ребенок, была полной противоположностью своим красивым сестрам.

— Что вы раскричались? — равнодушно спросила она. — Что случилось?

— Как будто ты не знаешь, — огрызнулась Кристал, которая часто пререкалась со своей младшей сестрой.

— Когда я тебя зову, ты обязана откликаться, — закричал Ленглей.

— О, когда ты пьяный, это все равно бесполезно, — ответила Джоселин сквозь слезы.

— Вы нахалка, мисс.

Джоселин бросилась обратно в комнату, хлопнув дверью так, что задрожали тонкие фанерные перегородки.

— Опять эти сцены! — Кристал незаметно проскользнула в комнату, которая служила семье кухней и столовой, оставив Гонору наедине с отцом.

Гонора погладила руку отца.

— Папа, я заварю тебе крепкого чаю.

— Как вы могли позволить этому неотесанному мужлану оказывать вам знаки внимания? — спросил Ленглей жалобным голосом, отталкивая руку Гоноры.

— Мы не подумали. Это моя вина. Папа, уже почти четыре часа. Я приготовлю чай. Он поставит тебя на ноги, — умоляла Гонора.

— Я воспитывал из вас леди. Во всем виноват я. Мне не следовало привозить вас в эту проклятую страну.

Стены снова задрожали: Кристал с шумом захлопнула дверь.

Губы Гоноры дергались. Практичная Кристал и умненькая Джоселин легко справлялись с отцом, когда он был трезвым, но его пьяные вспышки гнева всегда доставались Гоноре, которая принимала все близко к сердцу. Гонора не просто любила отца — все три дочери его любили, — она боготворила его. Девушка тяжело вздохнула и пошла в комнату к сестрам. Почти все пространство комнаты занимал огромный комод мореного дуба, здесь же стояли три железные кровати.

— Всегда во всем виновата я, — хныкала Джоселин, зарывшись лицом в подушку.

— Джосс, ты же знаешь, что ему не нравится работать у дяди. В этом причина всех его несчастий.

Джоселин оторвала лицо от подушки.

— Может, ты думаешь, что я счастлива? Тебе-то не надо ходить в школу. Эти ужасные здешние мальчишки цепляются к каждому моему слову. Я ненавижу их. Мне так хочется вернуться в Эдинторп, где девочки учатся отдельно. Да и девочки здесь не лучше! Они какие-то недоразвитые. — Джоселин взяли в школу на два класса ниже, и она со своими блестящими интеллектуальными способностями обогнала одноклассников по всем предметам — ей не было равных в местной школе, и она очень тосковала по Англии.

Гонора вздохнула.

— Мне тоже нелегко. Когда я прихожу куда-нибудь, чтобы устроиться на работу, мне все время кажется, что окружающие смеются надо мной. — Она присела на краешек кровати своей младшей сестры и нежно поцеловала ее в макушку. От волос Джоселин исходил запах карамели и кастильского мыла. — Однако не все так ужасно. Главное, мы все вместе. Будет и на нашей улице праздник, как ты считаешь?

— Надеюсь. — Джоселин придвинулась поближе к сестре. Лукавое худенькое личико девочки выражало умиротворенность. Джоселин нравилось, когда старшая сестра, заменившая ей мать, успокаивала ее.

Гонора ушла на кухню, самую большую комнату в квартире, где укрылась Кристал, стала неумело собирать мясорубку, чтобы приготовить картофельную запеканку с мясом из остатков пюре и жилистой баранины. Кристал включила маленькое радио, оставшееся им от прежних жильцов, и кухня наполнилась звуками песни в исполнении Томми Дорсея.

Вскоре запеканка была готова, ароматный запах наполнил кухню. Сестры накрыли стол и, обмениваясь понимающими взглядами, направились к комнате отца. Гонора осторожно постучала.

— Папа, ужин готов.

— Я не голоден, — последовал ответ. Язык Ленглея заплетался. — Ужинайте без меня.

Сестры быстро поели и легли спать. Даже Кристал, которая обычно засиживалась допоздна, на этот раз легла рано и быстро уснула.