Все и побыстрее - Страница 69

Вскоре Малькольм вернулся со стаканом воды и чистым полотенцем. Джоселин прополоскала рот и умылась.

— Ты не отравилась? — спросил Малькольм.

— Дорогой, неужели ты не догадываешься?

Малькольм нахмурился.

— Прекрасно, — сказал он, — просто прекрасно. Мне следовало бы сразу сообразить, что Гонора приехала сюда не просто так. Но какого черта о нашем ребенке первой узнает его будущая тетка?

— Я искала подходящего момента, чтобы рассказать тебе, но на прошлой неделе ты был в плохом настроении.

— В этом причина? Просто ты решила, что в ее присутствии я не посмею сказать тебе, чтобы ты отделалась от этого ублюдка.

— О, Малькольм, — взмолилась Джоселин, — как ты можешь так говорить?

— Если бы ты рассказала мне первому, я бы объяснил тебе, что у меня и так проблем по горло. Руки Малькольма сжались в кулаки.

Инстинктивно Джоселин прикрыла живот руками.

— Джосс! — услышали они голос Гоноры. — Где ты?

— Я решила немного подышать свежим воздухом, — ответила Джоселин.

— А я составляю ей компанию, — добавил Малькольм.

— Как ты себя чувствуешь, Джосс?

— Наша маленькая мама только что открыла мне свой секрет.

— Правда, это чудесно, Малькольм? — спросила Гонора.

— До сих пор не могу прийти в себя, — ответил Малькольм, обнимая жену. — Я просто счастлив, — голос Малькольма сорвался.

Не веря своим ушам, Джоселин посмотрела на мужа и увидела в его глазах слезы, самые настоящие, искренние слезы. Джоселин стало стыдно — Малькольм просто обиделся, что она не открылась ему первому.

— Ты правда рад? — прошептала она ему на ухо.

— Больше всего на свете мне хотелось иметь ребенка, — ответил он. Джоселин нежно поцеловала мужа в щеку.

— Ты будешь самым лучшим отцом на свете.

Глава 31

Малькольм совершено переменился с тех пор, как узнал, что скоро станет отцом. Он звонил Джоселин по нескольку раз в день, чтобы справиться о ее самочувствии. Он был очень осторожен, когда они занимались любовью. Когда ребенок впервые зашевелился, Малькольм непрерывно прикладывал руку к животу жены в ожидании следующего толчка. Он старался ничем не расстраивать Джоселин и требовал, чтобы она почаще отдыхала. Он выписал множество книг по уходу за ребенком и читал их вслух, стараясь ничего не упустить из виду. Было интересно наблюдать, как два молодых инженера готовились к вступлению в жизнь нового члена их семьи.

Радостное настроение Малькольма сказалось и на его работе: он перестал нервничать по пустякам, уже не боялся мнения вышестоящих начальников и научился принимать правильные решения. Июльская жара была похожа на адское пекло, и многие работники были вынуждены вернуться в Штаты. Образовались вакантные места. Гейнричман, оценив хорошую работу Малькольма, назначил его руководителем пятой насосной станции. Малькольм был счастлив и горд, но чувствовал, что ему не хватает знаний. Видя тревогу мужа, Джоселин списалась с Куртом, и он прислал ей всю имеющуюся литературу по насосам, предназначенным для откачки нефти из нефтяных скважин. Длинными душными днями Джоселин изучала присланные книги и в выходные дни тактично делилась своими познаниями с мужем, подбадривая и направляя его. К концу октября Малькольм уже полностью справлялся с новой работой, и пятая насосная станция стала одной из лучших.

Срок родов приближался. Живот Джоселин стал огромным, и она с трудом носила его. В маленькой больнице компании в Дараламе не было родильного отделения, и жены строителей улетали рожать в Штаты. Гонора предложила сестре поселиться в их лондонской квартире на Брук-стрит и рожать в Англии. «Там будет папа, — писала Гонора, — и я тоже прилечу, как только наступит срок».

Пятого ноября Джоселин прибыла в аэропорт Хитроу. Чета Айвари встречала ее. Гонора в длинной шубе из сибирской рыси, подарке Курта, была похожа на русскую царицу. Она накинула на плечи сестры соболью накидку.

— В Лондоне идет снег, — сказала она.

— Снег? — удивилась Джоселин. — Так вот, значит, что за хлопья летали за окном иллюминатора.

— Я слышал, что беременность отвадила тебя от сладкого, — сказал Курт, целуя Джоселин в щеку и принимая ее дорожную сумку.

К тому времени, когда они приехали на квартиру, первый снег растаял, на улице было холодно и сыро. Курт каждый день ходил на работу в свое лондонское отделение, а сестры, если не считать визита к врачу, сидели дома, перебирая детскую одежду и игрушки, заранее заказанные Гонорой. Почти каждый день наведывался Ленглей, чтобы рассказать последние литературные сплетни. Курт с безучастным, вежливым выражением лица слушал его. Он так и не смог простить Ленглею, что тот оставил его жену без денег, однако это не мешало ему ежемесячно посылать тестю чеки на солидную сумму.

Ребенок должен был родиться не раньше пятнадцатого ноября, но Джоселин уже волновалась, и настроение ее не всегда бывало ровным. Как-то хмурым дождливым утром она поздно проснулась и пришла в столовую, где ее уже ждала Гонора. Служанка подала ей на подносе небольшую коробку в красивой обертке. Джоселин вскрыла коробку и обнаружила розовый шерстяной пуловер отличного качества.

— Это подарок от нас с Куртом. — сказала Гонора приветливо улыбаясь.

— Ну, теперь я не замерзну в Лалархейне, — мрачно ответила Джоселин, засовывая пушистый комок обратно в коробку. — Боже, что я говорю, — спохватилась она через минуту, снова вытаскивая пуловер, — и вот так всегда. Ну что за характер! Спасибо, Гонора, вы с Куртом очень внимательны ко мне.