Все и побыстрее - Страница 17

— Что же мне рассказать?

— Все с самого начала. Чем вы интересуетесь?

— Меня приглашали в Голливуд, но я отказалась. Это не по мне. Мне нужно зарабатывать деньги. Возможно, это звучит грубо, но в кафе я зарабатываю гораздо больше многих клерков. — «Я уже стала мыслить, как Ви», — подумала Гонора.

— Итак, это вопрос денег.

— Откровенно говоря, да. Мне с трудом удалось найти эту работу. Я обошла много мест, и никто не хотел брать меня.

— Я слышал, что официантки получают хорошие чаевые?

Гонора решила, что Курт намекает на ее отца, неспособного обеспечить финансовое благополучие семьи, и она горячо воскликнула:

— Когда переезжаешь в другую страну, все приходится начинать заново! А на это требуется много денег.

— Положили меня на обе лопатки. Какая вы необычная.

— Потому что я англичанка?

— Просто необычная и очень отличаетесь от других девушек.

— Это хорошо или плохо?

— Плохо, конечно. Вы альтруистка. Мне бы хотелось, чтобы вы пронесли вашу чистоту через все годы этой тяжелой жизни. Да с такими бархатными, светящимися глазами, как у вас, не может и быть иначе.

Сердце Гоноры запело от такого комплимента, и, стремясь быть честной во всем, она заметила:

— В нашей семье самая красивая — Кристал.

— Вне всякого сомнения, она хороша, но мне больше нравятся высокие брюнетки.

— Такие, как Имоджин Бурдеттс? — невольно вырвалось у нее.

— Ревнуете? — Огонь свечи озарил его улыбающееся лицо.

— С какой стати?

— Не отпирайтесь, Гонора. Нам обоим хорошо известно, что вы без ума от меня. — Курт рассмеялся.

Гонора подхватила его заразительный смех.

— Верно, верно. А сейчас опять ваша очередь. Вы готовы исповедаться? О вас ходят ужасные слухи.

Лицо Курта стало серьезным.

— Это неправда. Готов поклясться чем угодно, что я вовсе не незаконнорожденный отпрыск моего босса.

— Гидеона? Курт? — Гонора от удивления открыла рот.

— Разве вы не слышали эту чудовищную сплетню?

Гонора покачала головой.

— Тогда мне не стоило говорить об этом. Это не та история, которую благовоспитанная англичанка может принести домой.

Гонора внезапно поняла, что эта сплетня вызвана завистью к успехам Курта в фирме и что его она так же больно ранит, как ее — работа в кафе. Это открытие сделало его еще ближе, и сердце девушки наполнилось сладкой болью. Дрожащими пальцами Гонора дотронулась до его крупной ладони. По телу пробежал огонь, и она отдернула руку.

Между тем Курт продолжал:

— Прежде всего мистер Талботт…

— Почему вы не зовете его Гидеон, как это делаем мы?

— Он никогда не предлагал мне называть его по имени. Я не член его семьи. Повторяю еще раз. Я не член его семьи. Мистер Талботт уникально честный и порядочный человек, чего нельзя сказать обо мне, милая Гонора. Он ни разу не изменил своей скучной жене, вашей тете.

— Вы любите его, не правда ли?

— Да, люблю, — ответил Курт, разминая сигарету. — Я просто обязан его любить.

— Почему?

Курт угрюмо посмотрел на нее.

— Вы тоже полюбите его. В этой стране найдется не много людей, которые согласились бы взять на работу вашего отца с его невыносимым снобизмом.

Гонора поняла, что Курт решил отплатить ей за чрезмерное любопытство, и не могла не ответить ему тем же.

— Папа прекрасный редактор, — гордо заявила она, — и вовсе не сноб. Просто он джентльмен.

— Джентльмен? Значит, именно так называется человек, который постоянно воротит нос, если ему что-то не нравится?

От обиды за отца Гонора чуть не разрыдалась, но усилием воли сдержала себя и, в свою очередь, спросила:

— А чем уж так хорош ваш Гидеон? Тем, что не изменял жене? Честный человек! Напыщенный и самоуверенный! А как он относится к людям? Вы считаете, что он поступает правильно, бросив нас на произвол судьбы?

— А вы считаете недостаточным, что мистер Талботт взял на работу вашего отца, который, возможно, и хороший редактор и все такое прочее, но от которого постоянно несет перегаром и который любит слоняться без дела? Вам кажется, что мистер Талботт обязан покупать прекрасным сестрам Силвандер дорогую одежду, потому что ее не может купить их бездельник-отец?

Сквозняк задул свечу, и Курт потянулся за спичками, чтобы зажечь ее. Воспользовавшись темнотой, Гонора вытерла слезы.

— Теперь мы все высказали друг другу, не так ли? — спросил Курт.

— Да, — едва слышно ответила Гонора.

— Это послужит вам уроком. Вы оставите в покое мистера Талботта, а я не стану задевать вашего отца, в котором нет ничего от джентльмена. — Курт подозвал официанта. — Принеси нам еще выпить.

Третья порция джина с тоником успокоила Гонору. Они сидели, молча глядя друг на друга. Гонора смотрела на его красиво очерченные губы, и вдруг ей захотелось прикоснуться к ним пальцами. Желание было настолько сильным, что по телу побежали мурашки. Однако она сдержала себя и стала вертеть ниточку жемчуга на шее, которую Кристал по дешевке купила у Вулворта.

Внезапно все закружилось у нее перед глазами, столики закачались, в голове зашумело и завыло, как будто тысячи чертей смеялись ей в лицо. К горлу подступила тошнота. Гонора вскочила, испуганно глядя по сторонам.

— Курт, извините…

Курт подбежал к ней.

— Женский туалет за баром, — сказал он, слегка подталкивая ее.

Пошатываясь, Гонора направилась к бару. К счастью, туалет оказался свободным. Гонора склонилась над унитазом, извергая из себя все выпитое. Она вспомнила кошмар сегодняшнего утра. Небеса явно отвернулись от нее. «Какой ужасный день», — подумала она, разгибаясь. Холодный пот застилал глаза. Гонора вытерла лицо платком.