Все и побыстрее - Страница 147

147

— Все просто великолепно, — сказал, улыбаясь, Митчел. — Вы превзошли себя, Кристал.

Кристал нежно дотронулась до его руки.

— Спасибо, Падрик.

Друзья Кристал не могли понять ее привязанности к Митчелу.

— Почему ты не хочешь выйти замуж? — не раз спрашивала ее Имоджин. — Ты могла бы найти себе молодого и богатого мужа.

«Зачем мне богатый муж, — спрашивала себя Кристал, — я и сама богата. А зачем молодой? Чтобы заниматься любовью? Но это мне не нужно. Никто не разделил со мной столько горя, сколько разделил Падрик. Он был рядом, когда умер муж, он поддерживал меня, когда убили Александра. Он знает все тайны моей души и никогда не оставит меня».

Когда Кристал переехала в пентхаус на крыше многоэтажного дома в новом районе Ноб-Хилл, Митчел снял в этом же доме небольшую квартирку и опять был у нее под рукой. Он никогда не намекал ей о браке и никогда не настаивал, чтобы она стала его любовницей. Ему хватало того, что он имел — нежные объятия, прикосновения к ее телу. Их взаимоотношения вполне устраивали Кристал.

Они осмотрели длинную буфетную стойку с закусками, и Кристал подала управляющему знак открыть раздвижную дверь в холл.

Заиграла музыка, и одновременно зазвучал веселый детский смех. Вниз по перилам съехал очаровательный мальчуган.

— Я думала, что фокусник надолго завладеет вниманием детей, — вздохнула Кристал. — Наверняка это маленький дьяволенок Иван. Надо будет заняться его воспитанием.

Кристал, как и все в доме, любила племянника и не винила чету Айвари за то, что они баловали своего позднего ребенка.

Гонора быстро сбежала по лестнице и поймала сына. Кристал видела, что сестра что-то выговаривала мальчику, который смотрел на нее с обезоруживающей улыбкой.

— Иван, сколько раз папа просил тебя не делать этого. — Гонора убрала волосы с выпуклого лобика сына.

Иван Айвари пошел в породу Силвандеров — высокий, тонкокостный, с продолговатым лицом и большими голубыми глазами, он был копией своего дедушки.

Ленглей жил теперь в доме Айвари в Лос-Анджелесе, и за ним посменно ухаживали три сиделки. Ленглей считал своего внука Ивана настоящим маленьким джентльменом, что было у него высшей похвалой, радовавшей материнское сердце Гоноры.

Иван вырвался из рук матери.

— А ты сама никогда не съезжала по перилам, когда жила здесь? — спросил он.

— Иван, лестница очень высокая, и ты…

— Что здесь происходит? — спросил Курт, приближаясь к ним.

— Я съехал по перилам, — ответил Иван.

— Разве я не предупреждал тебя, что ты можешь упасть и переломать себе кости?

— Ты прекрасно знаешь, чья это идея. — На губах Ивана появилась ироническая улыбка, очень похожая на улыбку Курта. Отец и сын обожали друг друга.

Не в силах сдержать смех, Курт погрозил сыну пальцем:

— Маленький негодник, если ты прервешь мой тост, тебя ожидает хорошая взбучка.

Гости собрались в столовой, из окон которой открывался чудесный вид на величественную панораму залива.

Лиззи Айвари, не любившая появляться на людях, сидела в музыкальной комнате. Она специально прилетела на торжества из Вашингтона, где работала в университете на кафедре психологии. Сейчас она была вполне взрослой девушкой, высокой и стройной, с длинными темными волосами и задумчивым взглядом голубых глаз. К этому времени у нее появились подруги и даже три молодых человека, с которыми, как и со своими родственниками, она общалась легко и просто.

Рядом с Лиззи сидела Джоселин.

— Никак не могу себе представить, что Александр вырос в этом доме, — сказала Лиззи. — Помню свое детское впечатление от нашей первой встречи. Он показался мне очень современным молодым человеком, что никак не вяжется с викторианским духом этого дома.

— Твоя тетя немало потрудилась, чтобы восстановить прежнюю обстановку дома, ту, которая была, когда она вышла замуж за дядю Гидеона. К моменту рождения Александра все в доме уже было переделано в соответствии с модой тех лет. Мне кажется, что та обстановка больше бы подошла для музея современного искусства.

— Мама с папой показывали мне фотографии, сделанные твоим другом. Они мне понравились, тетя Джосс. Да и сам он мне понравился.

Джоселин проследила за взглядом Лиззи и сквозь открытую дверь в гостиную увидела «своего друга», как его называли в семье, — высокого человека с шапкой густых, посеребренных сединой волос. Доктор Джек Стейнер был педиатром, но любимым его занятием, в котором он достиг настоящего профессионализма, стала фотография. Джоселин познакомилась с Джеком случайно, в одном из маленьких ресторанчиков на Коламбус-авеню, недалеко от Манхэттена, где тогда работала. Джек был разведен и, встретив Джоселин, приложил немало сил, чтобы добиться ее расположения. Уверенная в том, что она приносит людям только несчастье, Джоселин долго сопротивлялась его натиску, но Джек был так настойчив и внимателен, что постепенно она оттаяла, и между ними завязалась дружба. Они проводили вместе все уик-энды и вполне ладили друг с другом. Семейное торжество совпало с пребыванием Джека в Сан-Франциско, где проходила научная конференция по педиатрии, и Джоселин осмелилась пригласить его в дом Кристал.

Джек перехватил взгляд Джоселин и улыбнулся ей, обнажив ряд крепких белых зубов. В ответ Джоселин помахала ему рукой. «Боюсь, Кристал не понравится, что Джек еврей, — подумала Джоселин, — но она не сможет отрицать, что он красив и не идет ни в какое сравнение с ее похожим на мертвеца другом».

— Он очень хорош собой, — заметила Лиззи. — Папа с мамой тоже так считают. Кажется, он всерьез взялся за тебя.

147