Все и побыстрее - Страница 105

105

— Простите, но я всегда довожу задуманное до конца.

— Ваш отец был таким же упорным человеком, — ответила Гонора и покраснела: они впервые заговорили о Талботте.

— Он мне не отец.

Гонора внимательно посмотрела на Александра, но увидела только свое отражение в темных стеклах его очков.

— Гидеон Талботт мне не отец, — повторил Александр. — В четырнадцать лет я узнал, кто мой настоящий отец, но встретился с ним только на этой неделе.

В сознании Гоноры не укладывалось сказанное Александром. Она вскочила из-за стола и закрыла руками уши.

— Я больше ничего не хочу слышать! — в ужасе закричала она.

— Мой отец — Курт Айвари, — спокойно продолжил Александр.

— Вы что, шутите? — вскрикнула Гонора.

— Вам не приходило в голову, почему я остолбенел, когда увидел его?

— Мы оба заметили ваше смущение, — тихо ответила Гонора.

— Как бы не так! Я был смущен, когда узнал, кто вы и Лиззи, но при встрече с ним я не был смущен. Я просто остолбенел. Мой мозг отказывался понимать, что передо мной сидит мой отец. — Гонора почувствовала, как к горлу подступают рыдания.

— Зачем вы мне рассказали все это? — спросила она срывающимся голосом.

— Такой уж у меня характер, — невозмутимо ответил Александр, — но мне искренне жаль вас, тетушка. Уж больно вы хороший человек.

— Я не знаю, что вам сказала Кристал, но она солгала! — закричала Гонора.

— Я не знаю, какой мама была в юности, но сейчас она стала моралисткой. Адюльтер — последнее, о чем она думает.

— Она просто решила мне отомстить за то, что Курт преуспевал в делах больше, чем Талботт.

Александр медленно снял темные очки.

— Посмотрите на меня, — сказал он.

Гонора взглянула ему в глаза — глаза Курта. Александр продолжал спокойно смотреть на нее. Гонора вспомнила взгляд кобры и закричала.

— Теперь поверили? — спросил Александр.

Забыв о ступеньках, ведущих в альков, Гонора бросилась бежать и упала. Александр молча наблюдал, как она неуклюже поднялась с пола и исчезла за дверью.

Глава 49

Гонора всегда добавляла что-нибудь свое к однообразной обстановке гостиничных номеров — расставляла вазы с цветами, ставила на полку небольшую библиотечку современного романа, застилала диваны яркими покрывалами. Вбежав в номер и оглядевшись вокруг, она вдруг подумала о тщетности всех своих стараний быть хорошей женой — ведь Курт обманул ее.

Она прошла в спальню и упала на кровать. В животе у нее противно заныло, к горлу подступила тошнота.

Гонора побежала в туалет и, склонившись над унитазом, извергла из себя съеденный пирог. Держась от слабости за стенку, она прошла в ванную комнату и прополоскала рот водой, не обратив внимания на надпись «пить нельзя». Почистив зубы, она разделась и легла в постель. Желудок болел, и она положила на него руку, стараясь унять боль. Взгляд ее блуждал по потолку. У Курта есть сын!

Основой всей ее жизни была любовь Курта, и вот эта основа дала трещину.

«Не будь смешной, — уговаривала она себя, — ты вышла замуж за человека, который всегда любил женщин и был близок со многими из них. Почему ты так уверена, что и после женитьбы он не изменял тебе? Наверняка он ходил на сторону, и поэтому что удивительного в том, что у него есть ребенок, и, может быть, не один.

Но почему именно Кристал? — снова промелькнула мысль. — Почему моя собственная сестра?»

Мучительное видение всплыло перед глазами: Курт, обнаженный, лежит на спине, на нем лежит Кристал — любимая поза Курта. Он гладит ее грудь, бедра. Они улыбаются друг другу, шепчут ласковые слова.

Гонора застонала. «Интересно, бросил бы меня Курт, если бы знал об Александре? — подумала она. — Вне всякого сомнения, мое бесплодие толкнуло его в объятия Кристал, — продолжала думать Гонора, ловя ртом воздух. — А что, если их роман продолжается до сих пор?»

Мысли одна тяжелее другой приходили Гоноре в голову. Она потеряла чувство времени. За дверью раздались шаги.

— Мама, ты дома? — услышала она голос Лиззи.

Вытерев слезы, Гонора закричала:

— Мисс Мак-Иван, скажите Лиззи, что я плохо себя чувствую!

— И не удивительно, — услышала она голос гувернантки, — такая жуткая жара! Отдыхайте, миссис Айвари, и ни о чем не беспокойтесь!

Гонора слышала, как открылась и закрылась дверь комнаты дочери: Лиззи обычно спала в это жаркое время дня. Раздался голос муэдзина, сзывающего верующих на молитву, в саду послышался звук мужских голосов, шумел кондиционер — все эти звуки проходили через сознание Гоноры, не прерывая ход ее тяжелых мыслей.

В комнате сгущались тени. Голос мисс Мак-Иван за дверью спросил, не хочет ли она чего-нибудь, но Гонора промолчала, и они с Лиззи покинули номер. Гонора зарыдала.

— Гонора!

Освещенный включенным в гостиной светом, в дверях стоял Курт. Застигнутая врасплох, Гонора быстро вытерла слезы.

Курт включил лампу и сел на кровать.

— Что случилось, дорогая? Почему ты плачешь?

Курт дотронулся до ее плеча. Гонора вскочила и убежала в ванную, чтобы надеть халат. Курт последовал за ней.

— Лиззи сказала мне, что жара сморила тебя.

— Это не жара, — решительно сказала Гонора, — я кое-что узнала об Александре.

— Об Александре? Я знаю, что он проводит с вами все свободное время, но…

— Тебе больше незачем притворяться.

— Почему я должен притворяться? Я высказал тебе свое мнение о нем.

— Я знаю, чей он сын.

— Что здесь происходит? — Курт подошел к жене и резко повернул ее к себе. — О чем ты говоришь?

105